Древние православные исихасты знали о важнейшей роли дыхания в духовной практике. Концентрируя внимание на словах Иисусовой молитвы, они обязательно синхронизировали её повторение с собственным дыханием. Уже в первых веках нашей эры эта методика получила название «художественная молитва» и стала неотъемлемой частью исихастской практики.

Св. Григорий Палама пишет о троичном действии ума, которое состоит в том, что ум, обычно направленный на внешние предметы (первое действие), возвращается в себя (второе действие) и оттуда молитвенно «достигает неизреченного» и «вкушает будущий век» (третье действие). Эти действия ума он обозначает также как «свитие» и его «простирание вверх» с объяснением, что «обращение ума к себе есть его хранение… а восхождение его к Богу совершается молитвенно». Григорий Палама предвидит, что учение о «посылании» ума внутрь и удержании его в пределах тела может вызвать ряд возражений и даже упреков в невозможности такого рода аскезы, поскольку ум уже естественно соединен с душой, находящейся внутри тела, и, следовательно, там находится без всякого участия нашей воли. Однако Палама указывает на то, что не следует смешивать сущность ума с его деятельностью. Ум естеством своим, конечно, соединен с душой, задача же исихаста состоит в том, чтобы деятельность его тоже была направлена внутрь.

Нетрудно догадаться, что православный исихазм и его методика не могли остаться без «пристального внимания оппонентов». Итальянский грек Варлаам обвинил исихастов во всех смертных грехах и даже обозвал их «омфалопсихами» (от греч. «омфалос» — «пуп», «психе» — «душа, психика»), намекая, видимо, на методы концентрации внимания на области пупка. На основании догмата о непостижимости существа Божия, он объявил «художественную молитву» еретическим заблуждением. Но Григорий Палама в споре с Варлаамом сумел отстоять необходимость соединения молитвы с дыханием и естественность принятия молящимся некоторых телесных поз. Также Палама доказал, что познание Бога возможно, но только в особом состоянии — созерцании, которое достигается исихастскими психофизическими методами. 27 мая 1341 года Константинопольский Собор принял положения святителя Григория Паламы о том, что Бог, недоступный в Своей Сущности, являет Себя в энергиях(!), которые обращены к миру и доступны восприятию, но являются не чувственными и не сотворенными. Помимо этого, Палама доказал, что «священное безмолвие» вообще является базисом христианского вероучения. Варлаам вынужден был признать себя побежденным и каяться.

Однако в русском православии отношение к «художественной молитве» до сих пор остается сложным. О её истинном значении крайне плохо осведомлены и простые верующие, и даже монахи и священнослужители. Причины такой ситуации следует искать во второй половине XIX века, когда епископ Феофан Затворник (Говоров), активный и искренний сторонник исихазма, взял на себя огромный труд перевести на русский язык многотомное «Добротолюбие» — антологию письменных работ исихастов. Руководствуясь «благими побуждениями», Феофан Затворник позволил себе изъять из русского перевода весь текст, связанный с описанием «художественной молитвы».